Серый властелин - Страница 14

Амалия проскользнула мимо него, как уж в нору. За дверью оказалась лестница, и девушка по скрипучим ступеням поднялась наверх. Контраст – хорошо смазанная дверь и такие скрипучие ступеньки – навел ее на мысль, что это своего рода сигнальная система, чтобы было слышно, когда кто-то поднимается.

Паук по обыкновению сидел в своем кабинете в конце коридора. Здесь у него было что-то вроде конторы, где барыга принимал посетителей, скупал и продавал краденое. Дверь была полуоткрыта, и, заслышав скрип половиц, Паук крикнул бархатным голосом, под стать его благообразной внешности:

– Я жду, жду… проходите!

Встретишь такого человека на улице – никогда не подумаешь, что это один из самых опасных людей в столице. Этакий одуванчик, с седыми пушистыми волосами, длинной ухоженной бородой и залысинами на высоком лбу – ни дать ни взять профессор. Однако Амалии было известно, что на совести этого «профессора» десятки, а то и сотни загубленных жизней купцов, торговцев или тех, кто просто имел несчастье встать на его пути.

– Я так и знал, что это вы, госпожа, – усмехнулся Паук, увидев на пороге главу Тайной службы. – Какая еще женщина могла столь нахально требовать встречи со мной. И что вам от меня нужно? Кстати, замечу: вы теперь не власть, теперь здесь другая власть.

– А тебе не кажется, что эта власть ненадолго? Что еще вернется власть императора Истрии?

– Честно скажу – сомневаюсь. Хотя я сам бы желал, чтобы прежняя власть, прежняя жизнь вернулась. Мне было легче жить при той власти, а эта слишком уж жестока.

– Кроме того, – как будто не замечая слов Паука, холодно продолжила Амалия, – достать человека можно и не находясь у власти. Есть тысячи способов превратить его жизнь в сплошную полосу неудач или же вообще лишить его жизни.

– Понимаю, – усмехнулся Паук, и его глаза сверкнули красным, как глаза крокодила в лучах фонаря охотника. – Угрожаете – мол, руки длинные, достанем! Верю. Вам – верю. Ладно. Не о том речь. Что хотите? Какую информацию? Предупреждаю, информации у меня теперь немного, сильная власть не выносит соперников и уничтожает все преступные сообщества – так вроде называют нас ваши друзья-стражники? Наши организации практически полностью разгромлены, оборота товаров в порту нет, наши соратники разбежались. Какую информацию я могу вам дать?

Амалия по-хозяйски расположилась в кресле напротив стола, за которым сидел Паук.

– Мне нужно знать все, что происходит в городе. Какие настроения у горожан, как обстоят дела с продуктами в городе, как работают структуры власти оккупантов, как они работают с населением, где стоят гарнизоны, сколько их, ну и так далее. Уверена, что ты все это знаешь.

– Знаю. Ну ладно, слушайте. Мы живем в загоне для скота. Все население столицы – скот. В любой момент мы можем оказаться на жертвенном алтаре. Время от времени хватают первых попавшихся и совершают жертвоприношения. Вначале все думали, что эта власть такая же, как и любая другая, установят свои порядки, и все пойдет по накатанной – приспособимся к этим законам и снова заживем. Ан нет, завоеватели сразу дали понять жителям столицы, что мы скот. Первое время еще можно было уйти из города с семьей, со скарбом. Теперь бежать из города нельзя. Беженцев легко отследить по повозкам, вещам. Заворачивают обратно. Скоро начнется голод. Люди спасались тем, что придумал ваш маг… как его там?.. Макобер? Везде, где только можно, выращивают мясницу. На всех клочках земли, на всех газонах маленькие огородики, которые жители защищают, как свой дом. Этим и живут. Но скоро стукнут морозы – мясница померзнет. Что есть? Нечего. Вот такая ситуация. Этот город – огромный загон, в котором люди лишь корм для завоевателей. Думаете, это пустые слова? Нет. После того как людей приносят в жертву, их тела скармливают летающим драконам. Они очень любят человечину… Попытки бунта пресекаются незамедлительно и жестоко. Убивают всех, кто живет рядом с зачинщиками, правых и виноватых. Говорят – эти земли слишком для вас хороши, надо освобождать их для викантийцев и аштарийцев. Пожили – и хватит. Мастеровые работают на армию вторжения – шьют, куют. Фактически в рабстве, за еду. Уйти не могут. Город-тюрьма, вот что это такое.

– А как ты-то тут устроился? Я смотрю, тебя не трогают, трактир если и не процветает, то явно на плаву. – Амалия подозрительно прищурилась, внимательно глядя в глаза Пауку.

Тот выдержал взгляд и пожал плечами:

– А куда мне деваться? Живу… во все времена и при всех властях людям нужно пить-есть, всегда находятся люди, у которых есть деньги, и они желают веселой жизни. Вот и кручусь как-то…

– Ну-ну… – неопределенно протянула Амалия, раздумывая над услышанным. – Расскажи-ка о том, как организована служба в городе, где стоят войска, где ходят патрули, ну и так далее – все, что знаешь.

Паук начал рассказывать, и не менее получаса Амалия слушала и впитывала сведения о вражеском гарнизоне, иногда перебивая и задавая вопросы. Наконец Паук замолчал, выдохшись. Амалия тоже не нарушала тишины, и слышно было, как внизу, в питейном зале, шумят посетители и гремят стулья по полу.

– Ты куда сейчас пойдешь? Где ночевать будешь? – неожиданно спросил Паук. – Нет-нет, не подумай чего плохого, я просто хотел предложить – можешь переночевать у меня, комнаты свободны, посетителей мало. Только шлюхи с клиентами. Выбирай любую комнату и ночуй!

– Нет, спасибо, у меня есть где переночевать, – отвергла предложение Амалия. Ночевать ей было негде, но в мозгу тренькнул тревожный звоночек – то ли Паук глазами как-то стрельнул в сторону, то ли еще что-то, но ее предчувствие говорило: уходи отсюда! Быстрее уходи!